Прогулка по арцизскому рынку.
HERBERT OSTER
Одним из наиболее значимых рынков в южной Бессарабии был арцизский рынок. Он привлекал разношорстную публику. Каждый второй вторник покупатели и продавцы со всех сторон света стекались на рынок. Из десятков деревень приходили с Бриенн, Ново-Арциза, Gnadental, Friedenstal, Париж, Alt-Elft и Теплицы. Теплицкие каретные (повозки) мастера были очень знамениты, но не менее знамениты были гончары, мастера делавшие вилки, грабли из Парижа и Alt-Elft.
Для меня рынок всегда был особый аттракцион. После 20 минутной прогулки из Бриенн через лес и поле я попадал на площадь рынка. Уже издалека я слышал гам, как при строительстве Вавилонской башни, причем ясно выделялись три языка: немецкий, русский и румынский. Риэлторы лошадей изо всех сил старались, кому одну, кому упряжку, а продавец записывал свои предложения по очереди с покупателем, пока не сходились во взаимовыгодной цене. Продавец и покупатель подавали руки друг другу, а брокер своей рукой с одного удара разбивал рукопожатие-покупка была совершена. После пробной поездки они шли в кабак/трактир за Mogritsch, где деньги и упряжка лошадей меняли своих владельцев.
Рядом с лошадиным рынком был рынок рогатого скота. Отовсюду, снова и снова звучали торговые контракты между немцами и болгарами в виде крылатой фразы: „Skaschi njemetzkoje slowo,“ (скажи что-нибудь по-немецки), что равнялась гарантийному талону или даже векселю.
Затем был рынок поросят и в самом конце птичий рынок. Я вернулся на конный рынок, где румынские офицеры из гарнизона города Altreiches всегда с удовольствием приходили на Арцизский рынок, чтобы купить верховых лошадей от немецких заводчиков.
Двигаясь по пешеходной улице Добровольского (торговая улица в центре города, закрытая для движения транспорта), вдоль длинного здания отеля, где можно было заночевать, я повернул направо и заманчивый запах жаренной кобасы, с лавки мясника Hugo Waldow пришел ко мне навстречу. Я предпочел, купить колечко Московской (особенно хороша копченая) и заглянул по-соседству в булошную. Жажду я удалил стаканом кваса у киоска прохладительных напитков. На пешеходной улице предлогался богатый выбор всяких безделушек, леденцов и баранок. Здесь было место встречи друзей и знакомых из разных деревень. Всюду радостные, улыбающиеся лица! Музыкальная ярмарка с шарманщиками заглушала суматоху и веселье, но была и обратная сторона медали: это были маргиналии нашего общества: военный инвалид без ног, опираясь на стену дома, стоял с протянутой рукой, прося милостыни, а рядом слепой, потерявший зрение на войне пел свои меланхоличные песни, под аккомпонимент Zieharmonika. Румынское государство не заботилось об инвалидах войны, которые воевали за другую страну. Судьбы, покалеченные жизнью!
За рядами магазинов иудеев был овощной рынок. Кишило здесь как рой в улье. Зазывалы предлагали на разных языках самостоятельно выращенные овощи и фрукты. Рядом с ними стоял славянский старовер с длинной бородой продавал морскую соль и Rogoschina (Bastteppiche). Цыган предлагал свои кованные бытовые и садовые изделия. Ремесленники всех профессий находили хороший сбыт их продукции. В другом месте был рыбный рынок с рыбой из Черного моря и Дуная. Румынская полиция патрулировала через рынок и обеспечивала общественный порядок.
Я направился домой, снова пошел по улице, купил мороженое и у старой Surra стакан семечек. Я шёл с рынка, окунувшись в свои мысли, через лес и равнины своей Отчизны.
Сегодня, я всё чаще думаю о взаимопонимании между народами, о взаимном уважение, милосердии, которого нам не хватает в настоящее время во всем мире и это так болесно.
Старо-Арциз как экономический центр.
EMIL HERRMANN (ЭМИЛЬ ХЕРРМАНН)
Старо - Арциз очень удобно был расположен, почти в центре, немецкого бессарабского этноса, получил рыночные права уже в 1830-х годах, а также обрёл ЖД вокзал, после того как русские проложили железную дорогу Аккерман-Лейпциг в 1914 году, что заранее привело к хорошему экономическому развитию. Какой объем был рынка, становится хорошо понятным, если представить, что реальный рынок вытянулся на главной улице на расстояние около 2 км. Какой универсальный был рынок! Чтобы сэкономить бумагу, я просто скажу, что не было в тогдашней Бессарабии ничего, что бы ни было предложено на нашем рынке! Обьём предложеных товаров был огромен: рыночный кассир собирал сбор за место на рынке; муниципалитет выбрал Desatzki (десять мужчин), которые следили за порядком и справлялись лучше полиции; на рынке имелись уборщики, которые прилагали немало усилий, чтобы навести чистоту.
Об арцизском рынке пономарь и писарь A. Witt писал в своей краткой хронике в «немецком народном календаре для Бессарабии», родившийся в 1931 году: „Но нельзя забывать, что в экономике, рынок сыграл далеко не второстепенную роль. Хотя рынок для некоторых колонистов был подобно порче, но, тем не менее, он стал для общества большой пользой. Из старых документов видно, что рынок существовал уже в 1830-х годах. Так называемые: плата за место на рынке для иногородних, такса на въезд повозки, налоги от продажи лошадей и скота и т. д., — все эти денежные средства получала около десяти лет церковная община. Места на рыночной площади сдавались в аренду (в основном евреям). Это был хороший источник доходов для колонии. Сегодня эти доходы, по большей части поступают в кассу политической общины (коммуны), и только доходы от сданных мест (предоставляют 9 мест в ряд) и деревянные лавки (56) поступают в кассу церковной общины“.
В «немецком народном календаре для Бессарабии», пастор Albert Kern писал на стр. 178: „Арциз пользовался как Тарутино и Сарата экономическим преимуществом, потому что здесь еженедельно проходили базары. Он был крупнейшим во всей южной Бессарабии. Покупатели конного рынка были не только жители окрестностей, но и приезжие из Волыни, Румынии и Болгарии. На рынке люди покупали звонкозвучащие теплицкие повозки. Даже в России они были известны. Мелкие торговцы занимали центр рынка и стояли за прилавками из бочек. После первой мировой войны общество, которое состояло только из немецких жителей, дома и места на рынке сдавало внаём. Доходы от арендной платы, а также плата за рыночные прилавки приносили церкви хорошие доходы, так что зарплаты пастора и учителя, а также прочие расходы, покрывались без нагрузки на общину“.
Да, арцизский рынок! Для меня наш рынок был более приятным, чем многонациональные рынки в соседних деревнях! Нет, арцизский рынок давал существование для меня и моей семьи в целом.
Я родилась в Арцизе в крестьянской семье 24.2.1906 года. В детстве я уже видел рынок. Торговать там меня привлекало и восхищало. Я делал это уже тогда с удовольствием. Но это не могло долго продолжаться, потому что манна не падает с неба. Пришло время выбирать себе профессию. Поэтому в 1922/23годы я учился у Gottlob Rudel ремеслу сапожника и работал потом до моего призыва в армию в 1928/29 годы в качестве подмастерья. После службы в армии я основал свою собственную мастерскую. Для этого я арендовал дом у Friedrich Rasch. Вскоре я понял, что мне еще чего-то не хватает: собственной семьи. Так я женился 22.10.1931 на Amalie Kappel рождившейся 5.7.1905, которая подарила мне 3 сыновей и 1 дочь, и по сей день со мной живёт и работает.
Дела в мастерской ишли очень хорошо. Я нанял подмастерьев. Покупатели признавали мою работу. Мастерская постоянно расширялась, и в момент переселения у меня работали: 4 ученика, 6 подмастерьев и, конечно, моя жена. Без них я работал бы только на дому и не открыл в 1936 году свой магазин обуви; Очень скоро не только немецкие жители деревень Старо - и Ново-Арциза, Бриенн стали приходить в нашу мастерскую и в магазин, а ещё с соседних сел. Приходило и еврейское население нашего села, возросшее более чем на 700 человек. Они делали тоже хорошие товары. Круг наших клиентов значительно пополнился, когда мы открыли лавку под шатром в Арцизе. Каждый понедельник до полудня мы продавали там нашу обувь. Торговля шла, хотя фактически рынкок работал по вторникам. В базарный день мы продавали втроём, моя жена, подмастерье и я. Какая была суета! Нас окружал многоголосый гам, каких языков только не слышалось: немецкий, русский, болгарский, украинский, иврит, молдавский и т. д. И мы всё прекрасно понимали! Признаюсь, я никогда не вызывал полицию. Все хотели купить подешевле! Мы не устанавливали фиксированых цен, торг был уместен, иначе бы мы потеряли клиентов!
Продажа на арцизском рынке шла успешно, так что мы вскоре открыли палатки на рынке в Сарате, где каждую среду был рынок, и мы продавали там нашу обувь. Там тоже было много посетителей, и рынок был хорош, хотя и далеко от Арциза. На самом деле в последние годы перед выселением, наши дела на Арцизском и Саратском рынках были терпимыми. 65-70% дохода от общего оборота мы делали на рынке. Как выматывали нас дни, проведённые на рынке! Носишься назад и вперед от одного клиента к другому клиенту! Дни, проведённые в мастерской были для нас как отдых, делали сандалии, ботинки, высокие сапоги, валенки и многое другое, отвлекаясь только походами на склад. В Арцизе не только по понедельникам и вторникам улицы рынка были переполнены посетителями. Арциз был всегда переполнен. Поэтому ремесленные небольшие магазины (Lafken), обьединялись в промышленные предприятия и крупные универмаги, все было сложно перечислить. Из многих существующих предприятий были такие: современная мельница Прогресс, заводы сельскохозяйственных машин Joseph Meske и Johann Bogner, ткацкая фабрика, суконная фабрика, красильная индустрия, торговая суконная лавка Johannes и Fr. Hacker, галантерея Weingartner, магазин часов J. Rasch, книжные магазины R. Wei? и A. Baier и др. продовольственный магазин с названием - Король Артур. Кто из жителей Арциза не был клиентом и не помнит, к примеру, нашей мельницы, фабрик или торговых домов, как и сотни приезжих, которые преодолевали по 50, 60 и более километров и снова возвращались в Арциз? Были такие, для кого поездка занимала день и более пути. Останавливались они в постоялых дворах, где лошади были защищены от холода и дождя, ночевали, чтобы на следующий день отправиться в обратную дорогу.
В последние годы наши потомки посетили Старо-Арциз в Бессарабии. Они говорят, что наша бывшая немецкая колония увеличилась территориально, а её население стало исчесляться десятками тысяч. Нашего Старо-Арциза, увы, больше нет.
Сапожник и продавец обуви в Арцизе.
FRIEDRICH JANKE
Половину своей жизни я продавал обувь на рынке, до этого проходил обучение по торговле, а вторую половину работал в мастерской сапожником. Меня зовут Friedrich Janke, родился в Арцизе 1.2.1910 в фермерской семье Pauline и August Janke. Нас было пятеро братьев и сестер. Во дворе мы не могли найти наше будущее. Я недолго обдумывал, после окончания школы я нашёл профессию моей мечты. Я уже много раз видел нашего соседа сапожника-Gottlieb Rudel, как он сидел и мастерил самые разные ботинки и сапоги. Я мог проследить, как из голых лоскутов кожи получались блестящие сапоги. Это мне нравилась. И это оказалось не сложно. Так, в 1926-1927 гг. я пошел в ученики к нашему соседу и стал сапожником. 5.11.1936 я женился на Berta Bareiter из Gnatental, которая родила мне сына. Так в подмастерьях я оставался еще два года, но в 19 лет обзавелся своей собственной мастерской, между мастерскими Rudel и Kappel. Никто никому не завидовал! Работы было предостаточно, можно было позволить себе делать дорогую обувь! Со своим товаром я приехал на рынок и обрёл клиентов, как среди местных, так и приезжих немцев, через некоторое время я имел уже ученика. Около 10 лет я работал в моей мастерской с двумя подмастерьями (помощниками) и четырьмя учениками.
Конечно, мы не были оборудованы, как современные обувные фабрики. У обувщиков в Германии 50-60 лет назад, было больше инструментов и машин, чем у нас в Бессарабии. Цены, например, машина для шитья (5.000 Lei), стенд для клепки (350 лей), одни крючки и люверсы тоже около 350 леев. Инструменты, которые мы использовали: молоток, шило, хон (притирочный инструмент), множество малых и больших колодок, деревянные штыри и не в последнюю очередь острые режущие ножи, которыми можно обрезать верхушку или легко изменить форму подошвы. Да, обувь у нас была из свиной кожи, прошитой нитками. Нитки были просмолены. Всё сырьё до 1932 года я покупал в еврейских магазинах в Арцизе. В последующие годы, немецкие продавцы пришли.
Мы могли отремонтировать любую обувь, и конечно в мастерской производили новые товары. Что только мы не делали! Все, что пользовалось спросом, а именно от маленьких детских до женских и мужских ботинок и сандалий, делали и сапоги для верховой езды. Многие нуждались в обуви для повседневной носки, так называемых рабочих ботинках. Были востребованы воскресные и вечерние мокасины на резинке или со шнурками. Сапоги на овчинке мог изготовить не любой подмастерье. У меня же работали специалисты. Так, пара черных сапог занимала много времени и соответственно денег, но фермер в них выглядел как с картинки. Для холодной зимы делали войлочные сапоги. Делали даже для дам. Очень высокие каблуки если не были востребованы, то можно было, потом докупить их в магазине. Но самое главное для клиентов и для сапожника было взаимопонимание. В противном случае, можно было остаться без клиентов. Каждую ногу обводили на листке бумаги карандашом и рулеткой делались точные замеры. Как радовался сапожник, если клиент говорил: „Moine Stiefel passet wia angossa!“.
Около половины наших товаров мы продавали каждый вторник на рынке в Арцизе. Примерно в километре от мастерской я снял стойку под шатром, где бегали посетители рынка. С моей женой и подмастерьями мы были заняты там целый день. Торговля шла на всех языках! Один говорил с нами на русском и хотел сандалии. Один болгарин, видимо гордый человек, хотел высокие сапоги. Молдаване хотели более дешёвые товары. Иудеев мы легко понимали. Потому что в повседневной жизни часто сталкивались с идишем. Не могу сказать, какая нация принесла более любимых покупателей. Все, по-своему унижали продавца! Все хотели видеть, что они более предпочтительнее и покупать по заниженной цене. Но всё имело свои границы. Были ли неприятности с клиентами? Нет, не могу сказать. С полицией я никогда не имел дело. Не считая жителей Арциза и соседних деревень, приходили клиенты из радиуса 50-60 км на рынок. Каждый народ имел свой темперамент. Мы как ремесленники и продавцы должны были оставаться непреклонны. Ведь наш товар считался хорошим. Поэтому мы могли позволить себе соответствующие цены. Наконец, люди в мастерской должны были получать зарплату.
Да, раздражало платить! Помимо налога государству, подмастерья стоили хороших денег. Подмастерье зарабатывал в среднем 1.000 леев ежемесячно, некоторые первоклассные специалисты даже больше. Другое дело-ученик. У нас не было фиксированного срока обучения. В последние годы ученики учились у нас уже три года. Зарплату они не получали. Если они приехали из-за границы и жили у нас в доме и ели за одним столом, они должны были отдать 15 пудов (16,381 кг) зерна в год.
Старые времена в Бессарабии давно закончились. Конечно, было бы неплохо ещё раз прокрутить этот фильм про сапожника... смастерить обувь из новых материалов, правда сегодня это будет слишком трудоемко и дорого
Материалы подготовил Коваль Алексей
|
