Годы с 1801 по 1806 были свидетелями, как появились старейшие болгаро-греческие колонии в Новороссийском крае. (Б.-Буялык, М. Буялык и Кубанка б. Одес. у., Катаржино и Парканы б. Тирасп. у., и Терновка б. Херс. у.). Неизвестно точно, из какой именно местности Балканского полуострова выселились насельники первых 3-х сел. Старики говорят, что на их прежней родине были большие села: „румцы", „поповское", „крым"; „славяне" и „кубанка", (замечательно, что и часть болградских болгар выселилась из города или села „славянского"). На старой родине, по рассказам их, были большие леса, в которых они скрывались от турок. Там были и греческие поселения. Но греки держались обособленно от болгар. Было немного и сербов. И, вот, со многих сел собрались болгаре тайно от турок, и пошли на восток. Многие, шли пешком, мужчины несли на руках детей (Ив. Себов принесен так), женщины - домашнюю кладь. В южной Болгарии есть село „Гуляш (или Буюк)—Буялык". Не это ли родина переселенцев?

Долго блуждали они по степям, пока, наконец, вступили в Новороссийский край. Правительство русское хотело поселить их на Днестре (на тогдашней границе) и отвело им там земли. Но они стремились дальше на восток, боясь новых нападений турок; к тому же местность была не каменистая, не было камня для построек и церкви. И, вот, они послали отсюда стариков для того, чтобы они дальше, восточнее нашли места для поселения; Старики выбрали то место, где теперь села: М. и Б. Буялык и Кубанка. Там, где теперь Б. Буялык, текла тогда речка Кошка и от неё вся долина называлась „Кошачьей Балкой". Здесь были только развалины от прежних татарских поселений (против Тарасовки и на месте нынешнего Б. Буялыка). Речка, почти высохшая теперь, была тогда покрыта камышом и в ней поселяне ловили рыбу. С болгарами пришли и греки, переселившиеся из окрестностей Константинополя. Но греческий элемент здесь был незначителен. Только в Аджелыке (М. Буялык) он преобладает, так что здесь и болгарский элемент уступает греческому. В остальных же 5-ти колониях греческий элемент совершенно побеждён болгарским. В Б. Буялыке греческий говор и элемент недавно исчез совершенно. А давно ли здесь книги церковные надписывались по-гречески, на этом же языке совершалось и богослужение (до 30-х г.г.). Из первых 3 священников, пришедших с переселенцами в Б. Буялык, только 1 был грек, а двое болгаре. Вероятно, и эти „греки" пришедшие с переселенцами были эллинизированные болгаре (интересна фамилия - Петелкаки; петел—болг. петух и греческое окончание). Их язык — испорченный греческий. Антагонизма между болгарами и греками, по отзывам стариков, не было, хотя о греках было представление, как о „лукавом народе". Эти славяно-греки заселили в Б. Буялыке первый квартал. Но потом славянские волны приливали все сильнее, и незначительный греческий элемент расплылся в озере славянском.

С самых первых времен основания села оно равно называлось Кошковым и Б. Буялыком. В старинной „межевой книге" 1816 или даже 1810 г. (по моим предположениям), хранящейся в Б. Буялыкском волостном правлении, после каждого болгарского названия села, писец аккуратно приписывает: „оно же Кошкино". Это очевидно русское название, данное первыми русскими поселенцами местности. В одном месте этой книги есть даже место: „межевая книга Тираспольского уезда сельца Кошкина, что ныне Большой Буялык, владения греко-болгарских колонистов". 3начит русское название древнее болгарского. В церковных же книгах 1809 г. Буялык назван, по укр. „великим". И до сих пор только болгары называют село „Буялыком", и в официальных бумагах оно так именуется, а распространеннейшее название сред всей массы населения это - „Кошково". Под этим именем оно известно по всему уезду.

Теперь новый вопрос. Пришли ли переселенцы сразу или постепенно переселялись? Отдельные семейства здесь, несомненно, начали появляться в 1801 г. и вероятно раньше. Но в период с 1802 г. по 1804 г. пришла и осела здесь главная масса переселенцев. В 1806. г. с великими затруднениями от турок пришло и осело в Тираспольском и Одесском уезде ещё 25 семейств болгар, но много тысяч их блуждало еще в молдавских степях. И, вот, до самых почти 30-х г.г. продолжается постепенное прибавление болгарского элемента колониям Буялыкского округа.

Рассказывают, что однажды, когда шли новые беженцы, в один из таких периодов переселений, дети говорили: „рубци дойдога" (беженцы идут). Главная масса этих выселенцев были „рубцы" (румци), и они все были чистые болгаре, хотя и говорили на несколько ином наречии. При них окончательно исчез в Б. Буялыке греческий элемент. Время этого переселения трудно установить, хотя иные приурочивают его к 1828 г. но это спорно (см. испов. кн.). Были небольшие переселения в 1812 г. и 1825 г., и вот „рубци" ти сетни дойдоха и са заселиха". Заселили. 5-й квартал. Так свидетельствуют устные рассказы. (В форм. списках под 1830 г. прямо написано „дворов 208", новоприбывших из турецкого владения Ромельцов 57 дворов, итого 265 дворов). Эти данные говорят о большом переселении в 1830 г. И данные истории говорят о переселении в Новороссию с 1830 по 1834 гг. нескольких тысяч болгарских семейств. И в церковных книгах „брачные обыски" стихарный дьячек в 30-х гг. аккуратно и почти на каждой странице говорит о браках „недавно прибывших румелийцев". Эти „румелийцы" единично встречаются и в 42-м и даже в 49-м годах. И даже до 50-х гг. благодаря притоку балканского элемента греческий письменный язык в церковных книгах попадается в надписях болгар очень часто. В исповедных книгах с 30-го года даже различна запись исповедывавшихся: 1)колонисты и их домашние, 2)румелийцы и их домашние, 3)крестьянство и их домашние. Следовательно, с 30-го года русские крестьянские деревни официально вошли в состав буялыкского прихода (Шомполы, Яков Хутор, Буркунов (Лизинка)). Крестьяне деревни Лизинки принадлежали к деревням и селам так наз. „Севериновского ключа". В Лизинке, между прочим, встречалось тогда много крестьян Киевской губ. (Липов. и Берд. у.), Деревня Любовтаевка тоже исповедовалась и вероятно входила в состав Кошк. прихода. В 1837 году в церковных документах этого прихода вписано свидетельство, данное „деревни Любовтаевки крестьянам помещика X. (невозм. разобр.), переведенным из Полтавской губ., Лохвицкого у., из села Боданвы".

С 30-х гг. обозреватель церковных (брачных) книг видит, во 1-х, то; что колонисты поддерживают оживленные сношения (брачные) прежде всего с другими болгарскими колониями Новороссийского края (Терновской, Катаржиным и Парканами) затем с бессарабскими колонистами (главным образом „Нижнебудажского" округа) и, наконец, с нежинскими „греками" *. До речі сказати, т. зв. ніжинські греки"— також є еллізованими болгарами. (Ред.). Затем в это время и даже раньше здесь появляются разночинцы, так, напр., австрийские выходцы (напр., Панаиотов и Попов), военные поселяне (Трофим Неделков), вероятно из Ольшанки и тур.-поддан, родом украинцы. (Напр., в церковных пожертв. шести богатых богослужебных предметов — Михайло и Николай Бондаренки, вероятно, дети запорожцев, беж. в Турцию). Придя сюда, болгаре получили не по 60 дес. на семейство, как немцы, а только по 53. В волостном правлении с. Б. Буялыка есть интермежевая книга (1810 г. прибл.). Она гласит, что: „По указу е. в. гос. имп. Александра Павловича самодержца всерос. и пр. и пр. учинена межа в 1809 г. землемером губернским Калистратовым по решению Екатеринославской межевой конторы угодья, которые во владении состоят греко-болг. колонистов." По свидетельству многих лиц земля была дана на 330 семейств (всего 17,841 дес). До 60-х гг. видна малограмотность населения, — на церковных документах выборные б. ч. прикладывают печати вместо подписей. Первое училище открыто в 1850 году—учитель из местных поселян— диакон Ламбров.

Быт и национальные особенности поселян

Вид села приятный, но растительности в самом деле очень мало. Она вся за селом в долинах (балках). Там же насажены и виноградники вперемешку с фруктовыми садами. Сукна и полотен теперь сами не делают (с 1918 года опять пробуют его делать). Ковры и пояса славятся по уезду. Их охотно покупает и окрестное украинское население. Женский национальный болгарский костюм недавно вышел из употребления. На больших праздниках старики одевают еще свои черные куртки, вышитые сине-красным узором. Недавно еще девушки носили на лбу „олтанчи" (золот. тур. червонцы), на шапочках „гирданчи" (серебр. палочки на проволоке), затем „куланы" (пряжки для пояса серебряные), „гривны" (на руках незастегивающиеся запястья) „Инкиший" застегав. шпонкой запястья. Мужчины носили в правом ухе серьгу в виде кольца или крестика (как Святослав). Семейная жизнь болгар еще имеет остатки патриархальности. Она запечатлена уважением младших членов семьи к старшим (целование руки). Вполне справедливы и в настоящее время слова исследователя их жизни в 60-х годах (Клауса) „чистота супружеской жизни и девичья скромность — святыня для них". Долговечность и бодрая старость — обычные явления. Мужчины и женщины очень красивы, но не столь крепкого телосложения, как у окрестных украинцев. Раньше браки заключались только между своими (болгарами). Теперь же все чаще бывают браки их с украинским и русским населением.

Говоря о своем прошлом, они рассказывают о том, как тяжело было для них учреждение рекрутства. Матери оплакивали детей, как погибших. Но скоро привыкли и к этому. Недавно еще, когда везли невесту в церковь, то она надевала на голову платок, а поверх него восковой цветок, и так и венчались. Но когда ее везли с венчания церковного, то ей закрывали лицо платком и глаза, чтобы она не видела, куда ее везут („умыкание"). Гроб и теперь делают (по обычаю) без дна, а вместо него ставят три перекладины. Затем выстилают на них дно камышом, сверх него стелят ковер и на него кладут в гроб тело. Когда же бывают тризны, 9-ны, 20, 40, 3 мес., 1/2 года, 1 г., 3 года, то едут на могилу и поливают ее водой. При погребении на могилу тоже льют воду. На могильном камне тоже делают желобок (Говорят для того, „чтобы птица пила после дождя воду", но скорее для мертвеца). На проводах деньги бросают на могилу, или зарывают их на ней в землю. На панагир или „збор" (храмовой праздник) съезжается масса болгар из окрестных колоний. Девушки два дня водят хороводы. И на 1-й и 2-й день — народное гулянье и общественная борьба, на которую стекается масса зрителей. Очень волнуются, если в конце борьбы победитель не местный болгар и особенно поднимается шум и гам когда победит русский.

Болгары привержены к православию. Раньше (до 1905 г.) строго держали посты. На них они раньше не ели рыбы и не употребляли сахару (а только изюм). Сектантов нет между ними. К духовенству относятся с большим уважением. Иногда девушка или женщина, видя священника, не перейдет ему дороги на улице, но всегда пропускают священника вперед, а потом идут сами. Первые священники были родом местные болгаре, изредка греки. Первый, родом русский, в Б. Буялыке священник был Иоан Селецкий. Он был женат на дочери местного священника—болгарина и занял его место. Сначала болгары не любили его и не хотели, чтобы он был у них. Называли его „кацапом" (за русые волосы). Пока священники были греко-болгаре, до тех пор жили не только на практике, но и в официальных документах и церковных книгах греко-болгарские имена. Приток новых переселенцев поддерживал прежние традиции. И, вот, развертывая церковные страницы дячковских писаний, мы видим в них, во-первых, болгарское правописание (влъадев; Д" им. форму „т"), затем встречаются славянские имена мужские: Славий, Продан, Родислав, Волко, Желязно, Младин, Йордан, Руссо, Дуна, Драгин, Братин, Красота, Ум, Господин и т. д. Женские: Велика, Солтана, Радо, Добро, Неда, Диординоили, Йордана, Влада, Марица, Русса, Злата, Слава и т. д. С половины 19-го в. в церковных книгах они начинают понемногу исчезать.

Кладбище время основания его неизвестно, вероятно начало 19-го в., когда впервые застучал топор и зазвенела лопата на этой девственной пустыне. Тогда была выкопана и первая могила, и положено начало этому кладбищу. Кресты на могилах строены из рыхлого известняка и потому скоро подвергаются разрушению. Даты на наиболее старых памятниках стерты, на некоторых заметны отдельные славянские буквы, но слов разобрать нельзя. Много дат 60-ых годов. Обращают внимание старинные каменные кресты, украшенные различными изсеченными в камне узорами. Интересно обилие кружков в крестах и крестов в кружках. По мнению некоторых ученых, крест в кружке — древнейшая форма креста. Еще есть кресты в форме греческой, буквы „тав". Замечательно, что в более старых могилах везде изсечен древне-болгарский крест. Еще привлекает внимание то, что все старые могилы обнесены небольшими камнями (по мнению Коропчана для того, чтобы показать, что здесь нельзя закопать. Иногда в этой огорожине хоронились и родственники). М. б. у них были раньше и общесемейные кладбища (ибо недавно они еще жили „задругами"). Но наибольшее внимание обращают несколько могил в старейшей части кладбища (круглые или четырехугольные колонны).

У болгар колядуют и щедруют и взрослые парни. Перед новым годом у болгар пекут сырный пирог, который называется „баницей". В него запекаются деньги (15—20 к.). Когда он испечется, его режут на части и дают всем членам семейства. И думают, что, в чьем куске попадутся запеченные деньги, тот и будет хозяином-наследником после смерти нынешнего хозяина.

Етнографічні матеріяли, що тут подаються, склались переважно з тих записів, які робили мої слухачі з 1919 року по 1924 piк. Викладаючи в 1919 році народню творчістъ в Новоросійському Університеті, я намагався заохотити свoїx слухачів до збірання матеріялів, що до життя українського села. На жаль міський переважно склад студентів Новоросійського Университету того часу мало сприяв тому. Але все ж один з студентів, прiзвища якого, на превеликий жаль, я зараз не пам'ятаю, українець i селянин по походженню, передав мені два зошитки етнографічних матеріялів (62 сторінки), які зараз входять в склад рукописних матеріялів Етнологічно-діялектологічної секції Одеської Комісії Краезнавства. 3 наведених матеріялів тут подаються поки що: Літопис с. Великий Буялык (в звязку з етнографічним дослідженням болгарского села на степовій Україні, що проводить член Етногр.-діялект. секції С. I. Цвятко).