О возникновении и становлении села Гандрабуры

    История возникновения села Гандрабуры

Предположительно село было основано в августе 1675 года.

В июле 1675 году кошевой атаман Иван Сирко, став во главе 20-ти тысячного запорожского войска, совершил удачный поход против крымских татар. В войско запорожцев входило много беглых молдаван. Целый запорожский курень был из беглых крепостных крестьян во главе с куренным атаманом Тимофеем Степановичем Гандрабурой. Эти – новоприбывшие в Запорожье крестьяне, еще не совсем привыкли к казацким обычаям. Они мечтали где-то приобрести землю, скот, чтобы завести свое хозяйство.

Сирко вторгся в Крым не через Перекопский перешеек, а через Сивашское озеро, потому что у Перекопа стоял татаро-турецкий заслон, который охранял проход в Крым. Армия Сирко двинулась на Кафу (сег. Феодосия), главный невольничий рынок, чтобы освободить своих земляков от татарской неволи и захватить богатство и захватить с собой «богатых татар», за которых надеялись получить богатый выкуп. Гандрабура со своими людьми не пошел на Кафу, а стал сгонять с пастбищ отары овец, табуны лошадей и целые череды рогатого скота.

Пока Иван Сирко дожидался выкупа за захваченных невольников, разбирался, кто из наших земляков желает вернуться на Родину – кто не желает, отряд Тимофея Гандрабуры перешел через Перекопский перешеек, перешел Днепро-Бугский лиман и вышел на правый берег Тилигульского лимана. Поскольку они захватили много скота, то решили разделиться на несколько маленьких отрядов. Вверх по правому берегу Тилигула первым повел свой отряд из 12 человек Тимофей Гандрабура. Он решил найти хороший луг и там устроить свой лагерь.

Они дошли до притока Тилигула – Липица и нашли обширный луг в то место, где в Липицу впадают два притока: справа Сырба, слева – Стрымба. Правый приток был лесистый, левый оброс травой, а дальше простирался большой водоем, который оброс камышом и верболазом. Тимофей собрал своих друзей и сказал, что лучше места не найти.

На возвышенном месте, в районе нынешнего гаража, они огородили себе участок земли забором из лозы и построили камышовые шалаши. Скот держали на выгоне. Отделили от общего стада дойных коров и лучших лошадей. Тимофей собрал своих друзей и предложил построить землянки наподобие запорожских куреней, только меньше размеров, в них соорудить печки, построить кошары для овец и хлева для остального скота.

В сентябре к ним приехали нежданные гости – волынские чумаки. Приехали они на больших, крытых брезентом возах, полных мешков пшеницы, которые тянули огромные рогатые волы. Предводитель чумаков, поклонившись казакам, спросил, кто у них старший. Казаки указали на Тимофея Гандрабуру. Тимофей открыл ворота и пригласил гостей во двор. Чумаки пустили волов на выпас, а кашевар развел костер и стал варить чумацкий кулиш. Для этого Гандрабура предложил пару жирных баранов. Чумаки рассказали, что верст 30 на север находится городок Балта с богатым базаром, где казаки смогут продать часть скота и приобрести телеги, упряжь, инструменты, кухонную посуду и домашнюю утварь.

Казаки, воспользовавшись советом чумаков, поехали в Балту за день до базарного дня. Устроились на ночлег в заезжий двор Холина, который был расположен восточнее базарной площади. Дом был окружен высоким деревянным забором с коваными дубовыми воротами. Внутри были поднавесы для подвод, кормушки для лошадей, большая скирда сена и склад для хранения овса.

Во дворе имелось длинное помещение – гостиница. Внутри длинный коридор 10 комнат. Во втором доме жил сам хозяин Холин, и там же был трактир для приезжих гостей. Холин поместил во дворе лошадей, а коров, быков отказался принять и рекомендовал обратиться к Муравкину, который содержал заезжий двор южнее базарной площади.

В базарный день наши герои успешно продали свой товар, купили два воза на железных осях, упряжи, топора, пилы, сверла, стамески, долота, самодельные гвозди, кадки, лопаты, вилы и пр. Инструменты подбирал Еремей Лупул (перекрещенный казаками в Лупуленко).

Поселенцы сами смастерили сани и с наступлением зимы стали возить в каждый двор строительный лес, камыш, вербную лозу. Зимой, когда морозы сковали водные преграды, семейные казаки: Тимофей Гандрабура, Еремей Лупуленко, Василий Мунтяну, Николай Костенко, Семен Сандуленко поехали в Молдавию за своими семьями. Двигались ночью, чтобы их не схватили бояре. Через две недели казацкий лагерь обрел второе дыхание. Залаяли собаки, запели петухи, появились санные катки, кое-где зазвенел детский смех.

Весной 1676 года началось строительство домов. Строили сообща. Закапывали столбы, бурили и долбили отверстия, подгоняли ригеля, сверху их соединяли мурлатами. Плели их лозой и мазали глиной. Сверху стелили балки и хворост и мазали глиной. Ставили стропила и крыли камышом.

Дом состоял из 4-х помещений: жилая комната с печкой, грубой, кроватью, лавками и столом. В середине были сени и коморка, а через сени большая гостиная (молд. – касса маре), не отапливаемая. Внутри стены белили белой глиной, снаружи – известью, только тыльную сторону красили красной известью. Для крепости дома внизу сооружали широкие завалинки (молд. – приспэ), на которых сидели, отдыхали, а летом даже спали.

Семья Тимофея Гандрабура состояла из 6 человек: Тимофей, его жена Степанида (Штефана), 19-летнего сына Исайя, дочерей Анны и Дарьи, и 5-летнего сына Алексея. Но судьба не очень жаловала нашего героя. Старший сын, наслушавшийся рассказов отца о героических подвигах запорожцев, подался в Запорожскую сечь и пропал без вести. Младшего сына турки забрали и увезли с собой. Поэтому фамилия нашего героя сохранилась только в названии села.

Население села росло быстро, в основном за счет беглых крестьян из Молдавии. С появлением селения пожаловали и турки. Они одобряли появление новых населенных пунктов, обещали в течение 5 лет не собрать с них налоги, но вскоре об этом забыли.»

    Хозяйственная жизнь основателей села

Основную тягловую силу составляли волы. Ими пахали землю, возили снопы, лес и пр. Земель было вдоволь, кто сколько мог, столько и обрабатывал. Сеяли пшеницу, рожь, ячмень, овес и просо. Сажали кукурузу и подсолнечник. Вначале, огороженный возле дома участок земли использовали для выпаса и содержания овец. Овцеводство было основным видом животноводчества. Пахали землю деревянным плугом с железным лемехом. Зерновые сеяли вручную. Для уборки косили косами, вязали в снопы, снопы складывали в копы и потом отвозили домой и складывали в стога. В каждом хозяйстве был хорошо сбитый ток. Молотили каменным катком, цепами.

Большое место занимала кукуруза. Кукурузная мука, крупа широко использовались в пищу, а кукурузиня шла на корм волов, коров, овец. Вначале зерно мололи, а потом начали строить ветряки. Их было более десятка.

Большое значение придавали возделыванию конопли. Сеяли коноплю на поле, на огородах. Сперва убирали (выдергивали) пустоцветы конопли, а потом, когда созревали семена, убирали и семенную коноплю (матицу). Затем коноплю связывали в маленькие снопики, отвозили на речку и затапливали ее в воде, набрасывая сверху тину. Когда сгнивали немного стержни и отставали волокна коноплю привозили домой и сушили. На этом заканчивалась мужская работа с коноплей. Женщины ее теребили, чесали и вязали в чистых маленьких куколках (молд. – фуйор).

По окончании полевых работ все женское население занималось пряжей. Девушки собирались по очереди на заседках (молд. – шезэтоаре). В дом, в котором назначались заседки, вносили соломы. Сюда собирались и парни. Они перематывали веретена на колобки. Рассказывали страшные сказки и всякие «были» о домовых, о блудах, о водяных русалках. По очереди они выводили девушек в сени, объяснялись в любви, целовались, договаривались о женитьбе. Девушки беспрерывно пели. Создавались довольно сильные певчие коллективы. Никаких угощений не было. Где-то в полночь они расходились по домам.

Так производилась тонкая пряжа для полотна. Всякие отходы от конопли при чесании пряли на толоках (молд. – «клакэ»). Толоки заканчивались нарядным столом. Конопляные семена использовались в пищу: пекли тонкие коржи, поджаривали и толокли в макитре макогоном и делали «бычье молоко» и ели с этими коржами. Из тонкой пряжи ткали тонкое полотно, из которого шили кальсоны, рубахи (белье), из грубой пряжи ткали дорожки, рядка, мешки.

Большое значение для животноводства имело место овцеводство. В начале овец содержали в домашних изгородях, а потом на лето стали отправлять на «стыны». В Журовке были сооружены специальные землянки, изгороди, желоба, вырыли колодца. По количеству овец хозяева всей семьей ездили на «стыны» на 2-3 дня. Там пасли и доили тысячи овец. Делали брынзу и сдавали овцы следующему хозяину по очереди. Овечью брынзу солили в кадках и она служила весь год. Ели ее с мамалыгой, картошкой, пекли вертуты. Овечья шерсть шла на производство суконной пряжи, а шкурки ягнят – на производство шапок, кожухов, брюк, рукавиц.

Зимой мужчины на работу обували постолы, а летом ходили босиком. Одевались в домотканые сукманы. На выход носили яловые сапоги, добротные кожухи, смушковые шапки. Женщины постолов не носили, а носили короткие сапожки, короткие кацавейки и длинные пальто «полцаки», кофты и фартухи, девочки – платья.

Свадьбы не были похожи на современные. К невесте ездил только жених, нанашки и одна пара старостов. Невесты имели сундуки с приданым. Никаких шалашей, балаганов не строили. На свадьбы приглашались лишь родственники. Танцевать собиралась вся молодежь села. Кроме свадеб организовывали «жок» по воскресеньям. Парни уводили девчат зимой в хлевник, летом в «гарман».

Естественно, что такие встречи имели последствия не всегда приятные. Если девушка и парень любили друг друга, и случалось, что девушка забеременела, то без согласия парня они женились и никакой трагедии. Но случалось и другое, что девушка беременела, а парень отказывался от нее, то в таком случае девушка приходила к парню «на печку». Родители парня уже знали, в чем дело и если девушка порядочная, тогда приглашали родителей девушки и договаривались на счет свадьбы, не считаясь с парнем. Такие браки не всегда были благополучными. Если родителям не нравилась гостья с печки, то они ее выдворяли на улицу силой. Со временем этот обычай прекратился и остался только в воспоминаниях старожилов.

    Жизнь села в период турецкого владычества

Село Гандрабуры с 1675 по 1791 года (116 лет) находилось под турецким игом.

Какие отношения были между жителями села и турками. Турки запрещали населению ездить верхом, носить оружие и осенью приходили сборщики налогов. Им должны были выставить на край села по 1 рогатой скотине от двора и определенное количество зерна и от 10 дворов по одному мальчику.

Кроме этих сборщиков налогов маленькие отряды татар и турков все время нападали и грабили население, поэтому наши предки вынуждены были организовывать самозащиту села от турков. С этой целью много молодых людей уходили в хайдуки в лес, вооружались и отбивали нападения татар и турков.

Хайдуки жили в лесах, но держали тесную связь с семьями. Чтобы турки не расправились с семьями, их называли не по имени, фамилии, а называли бородачами (барбулы), они запускали бороды. Руководителей этих отрядов называли двойной кличкой: барбылунгэ, барбэлатэ, барбынягрэ, барбэрошие.

Население нашего села росло за счет казаков, которые приходили из Запорожской сечи на зимовку. Многие из них женились и навсегда оставались жить в селе как беженцы от крепостной неволи.

Чтобы их не возвращали обратно, они получали новую фамилию. Пришельцев из Белоруссии называли Мазурянами, из Сербии – Драганами, из Полесья – Полещуками, из Валахии – Волошинами и Волочанами, из Мунтении – Мунтянами, из Центральной Молдавии – Моцманами (Моспанами).

К молдаванам прижились и цыгане. Они занимались кузнечным делом, сапожничали и играли на скрипке. В районе, где сейчас живет Андреев Иван, из Балты перебралась еврейская семья Руфуля. Он купил себе избу и открыл лавку. Продавал: соль, деготь, конфеты, упряжь, самодельные гвозди, серпы, косы и т. д. Из более мастеровитых крестьян выдались сапожники, плотники, столяры, бондари.

    Село Гандрабуры в составе Российской Империи

В 1791 году по Ясскому мирному договору между Россией и Турцией наш край был освобожден от турецкой зависимости. Село было включено в Ананьевскую волость Тираспольского уезда Подольской губернии.

С включением нашего края в Русскую Империю произошло много изменений в жизни наших предков. Россия была крепостной державой, но наших крестьян объявили государственными, они должны были платить налог в государственную казну. Были ограничены и земельные ресурсы. В селе сохранилась земельная община, через каждые 5 лет землю перераспределяли по количеству мужских душ. В начале надел на мужскую душу составлял 5 десятин.

С ростом населения сокращался и земельный надел. В 1917 году он составлял 3,5 десятины. В связи с таким распределением, началась сильная дифференциация крестьян. Появились состоятельные крестьяне, которые скупали у бедняков наделы и владели крупными земельными участками, нанимали батраков из разорившихся крестьянских хозяйств. Многие разорившиеся крестьяне уходили в город.

Тяжелым бременем для крестьян был рекрутский набор. Из каждой крестьянской семьи брали одного рекрута. Это была большая трагедия для семьи. В армии тогда служили по 25 лет. Проводы в армию приравнивали с похоронами, их провожали с плачем и прощались, зная, что они не вернутся, а если и вернутся – то калекой или дряхлым стариком.

Сразу после освобождения села явился монах Киево-Печерской лавры отец Таисий. Молдованин, выходец из города Яссы. В Киеве он закончил братскую школу, которая была открыта Киевским митрополитом Петром Могилой (Мовилэ). Отец Таисий стал собирать деньги на строительство божьего храма. По его настоянию свезли строительный лес, пригласили из Киева специалистов, которые совместно с плотниками нашего села построили в 1792 году деревянную церковь (где ныне живет Негрескул Нина Васильевна). Из Киева привезли колокола и церковную утварь.

Эта церковь послужила нашим предкам до 1872 года и называлась она Петро-Павловской. По заветам Петра Могилы, которого уже не было в живых, южнее церкви, на месте нынешней почты, была построена церковно-приходская школа (двухклассная). Сразу, после открытия церкви, началось массовое крещение детей и венчание невенчанных молодых людей, отпевание давно усопших людей и т. д.

В 1836 году Николай І-й провел административную реформу. Образовалась Херсонская губерния. От Тираспольского уезда были отделены земли Тилигульского бассейна и создан Ананьевский уезд, Гандрабуры стал волостным центром. Было построено здание волостного правления, возле него КПЗ (скардигарня). На сходе села была избрана волостная управа. Был избран староста этой управы, судебный староста, казначей и назначен урядник (участковый полицейский). Новая власть навела и новый порядок в селе. Стихийному произволу был поставлен конец.

Большое значении для развития нашего села имели буржуазные реформы 60-х годов XIX-го века. В центре села, восточнее волости, в 1864 году была построена четырехклассная земская школа. На долгие годы сохранились в памяти наших односельчан имена учительниц этой школы: Варвары Федоровны и Елены Федоровны Катаревых. Эти дочери местного священника отца Федора отдали всю жизнь обучению детей. Сами семьи не создали, но они безмерно любили своих воспитанников.

Не меньшее значение имела и военная реформа. В армии служили все юноши, достигшие 21 года и срок службы был сокращен до 7 лет. Юноши в возрасте 28 лет возвращались домой, создавали семьи. Имея богатый жизненный опыт, пользовались заслуженным авторитетом среди наших гандрабурян.

С изменение социальной атмосферы, менялся и быт людей.

Наше село разбросано на четыре долины: от центра на восток называется Валя Нанелуй (город Ананьев), на запад – Валя Липецкулуй (село Липецкое), на северо-запад по р. Стрымба Валя Точилово (село Точилово) и на юг по р.Сырба – Валя Хоцулуй (в сторону села Хоцул – Долинское . Наше село служило стоянкой для чумаков. Чумаки двигались из Волыни через Балту, Пасицелы, Байталы и делали остановку в Галаганы. Там поили и пасли волов, а потом запрягали по 2 пары волов и поднимали свои тяжелые возы на гору. Поскольку они всегда, пока был жив Гандрабура, были его гостями, то они говорили, что подымаются на пик (молд. – тискул) Тимофея. Этот пик и сейчас называется Тискул луй Тимофти. Околицы села далеки, поэтому и исключена возможность выйти на околице, водить там хороводы, вздыхать на луну до рассвета влюбленным парам.

После освобождения от турецкого ига Екатерина ІІ-я дарила лучшие земли нашего края помещикам. Земли южнее нашего села были подарены Нембровскому и Флоринскому, на севере – Гижицкому. Позже Флоринский продал немцу Ремеху свои имения.

Ремех отдавал в аренду нашим крестьянам часть земель. Взявший в аренду, должен был половину урожая свезти в гарман Ремеха. После революции имение Ремеха было разгромлено. В разборе этого имущества участовали и наши земляки. Палесика Фома по кличке Тома Билля нашел в доме управляющего огромное зеркало. Погрузил на телегу и привез домой. Оказалось зеркало было больше дверей и внести его в дом не удалось. Тогда занесли зеркало в изгородь для коровы. Корова подошла, посмотрела и стала подаваться назад, а потом разогналась, ударила головой и разбила зеркало. Соседи под общим хохотом разобрали обломки зеркала и потащили себе куски.

Один из самых известных чудаков был Зиновий Рыбалка. Хотя знали, что Зиновий говорит неправду, но он умел так ловко сочинять новую шутку, что ему верили. Был он рыжий и носил военную гимнастерку и был похожий на лесника из «валя Сырбей» Бурлаку. Однажды на базаре его остановили два ананьевских «дядька» и спросили: не имеет ли он леса для лигера». Он ответил, что ничего нет, но можно срубить. Повели его в чайную, поставили могорыч, дали задаток 25 рублей и договорились, что в четверг ночью они приедут рубить нужный лес. Зиновий говорит им, что будет кричать, стрелять, но они, дескать должны делать «свое дело», не обращая на это внимания.

В четверг «дядьки» ночью стали валить лес. Лесник стал кричать, стрелять, а те делают «свое дело», не обращая внимания на шум. Лесник запряг лошадей и подался к участковому за помощью. Приехали, задержали «дядьков» и повели в сельский совет. В сельсовете те рассказали о договоренности на базаре, а настоящий лесник Бурлака клянется, что он даже на базар в указанный день не ездил.

Председатель сельского совета догадался чьи это проделки и послал исполнителя за Зиновием Рыбалка. Тот явился и сразу вынул из кармана 25 рублей и положил на стол. Председатель сельского совета сказал: Вот, Зиновий, заварил кашу, теперь и расхлебывай. Тот ответил: Это очень просто – пошлите их в магазин за водкой и закуской и делу конец. Так и сделали и пустили «дядьков» с лесом домой.

     Роман Каташулэ (Роман Кириллов).

В годы НЭПа в селе было три паровые мельницы. Первая в районе каменного моста через реку Липица принадлежала Гидалевичу (богатый еврей из Ананьева), вторая на южной стороне этого моста – Цехмейстренко Петру Харитоновичу. Мельница Гидалевича была разрушена во время коллективизации, а Петра Харитоновича – в годы Великой Отечественной войны. Третья мельница существовала недолго. В период НЭПа крестьянин Кириллов Роман решил разбогатеть и построить паровую мельницу. Он экономил на всем, сам ходил как нищий: в постолах, в домотканой одежде, ел только отходы, хлеб, картошку продавал, все продавал и копил деньги на паровую мельницу, поэтому его прозвали Романом Каташулой.

Когда он накопил положенную сумму денег, поехал в Одессу, узнал, где находится агентство по продаже паровых машин. Прибыл туда и без стука зашел в помещение и застыл у дверей. Агент позвонил в звоночек, позвал служанку и сказал ей дать нищему кусок хлеба и пусть идет с Богом. Роман покраснел и сказал: «Я не нищий, я пришел купить паровую машину». Служанка посадила его за стол, поставила бутылку водки, закуску и начался деловой разговор. У Романа денег было достаточно. Агент, убедившись, что имеет дело с неграмотным и неопытным человеком, начал махлевать. Он забрал все деньги у Каташулэ, и убедил его, что с доставкой машины на станцию Бирзула денег не хватает. Но обещал доставить через неделю. Объяснил Роману какой у него остается долг и какой процент он должен платить в каждый месяц.

Построил Каташулэ мельницу, нанял не совсем честных работников. Доходы были ничтожные. О долге Роман совсем забыл, проценты росли, агентство передало дело в суд. Судебные исполнители опечатали мельницу и продали ее. Приехали, загрузили оборудование и уехали, а Роман Каташуэ как был нищим, так и остался нищим.

    Комментарий:

Управа полагает нужным такое удовлетворить.